Александр Кива
МЫ ВЫСТОЯЛИ, А ЗНАЧИТ – ПОБЕДИЛИ!
Часть вторая
Идеология штурмовщины и трудовых рекордов
Глава первая
Лицом к производству
С НЭПом в середине 30-х годов ушла та эпоха, когда защитные функции профессиональных союзов были еще востребованы. Пусть хотя бы на частных предприятиях, но конфликты между рабочими и владельцами удавалось разрешать. Трудовые споры были предметом коллективных договоров, в примирении сторон оказывали помощь специально создаваемые расценочно-конфликтные комиссии, примирительные комиссии и третейские суды. Забастовки объявлялись в исключительных случаях и с разрешения ЦК профсоюзов.
Защитная функция профессиональных союзов, да и само понятие «борьба за экономические интересы трудящихся» вышли из обихода, но не потеряли своей актуальности.
Они были подменены борьбой трудящихся за повышение производительности труда и качество производимой продукции, их культурно-технического уровня, за победу в социалистическом соревновании под разными лозунгами.
К концу первой пятилетки Урал занимал одно из последних мест в стране по производству товаров народного потребления. Например, кондитерская промышленность производила по пять килограммов продукции на душу населения в год. Маслобойная промышленность удовлетворяла спрос лишь на четверть. В остром дефиците были промышленные товары для населения.
Голод 1931—1932 годов не миновал и Урал. Он обострил без того напряженную социальную ситуацию в регионе. Снабжение продуктами питания металлургических предприятий резко сократилось. Хлебопекарни, столовые закрывались. Рабочие с производства начали уходить. Профсоюзные активисты шли в массы и убеждали людей, что «трудности с продовольствием - явление временное», что стране как воздух нужен уральский металл и заводы ни при каких обстоятельствах не должны останавливаться. Рабочим выдавались дополнительные талоны на овощи с подсобных хозяйств, организовывались отряды охотников по отстрелу зверей и дичи в лесах…
Полное огосударствление
В июне 1930 года состоялся XVI съезд партии, вошедший в историю как «съезд наступления социализма по всему фронту». После обсуждения доклада секретаря ВЦСПС Николая Михайловича Шверника «О задачах профсоюзов в реконструктивный период» было принято решение: завершить поворот всех профорганизаций к вопросам производства, мобилизовать трудящихся на борьбу за выполнение и перевыполнение планов первой пятилетки.
Уральский областной комитет профсоюза металлистов старался не отставать от других, «претворяя решения партии в жизнь». Профсоюзные лидеры участвуют в составлении промфинпланов и «прорабатывают контрольные цифры пятилетнего плана». На предприятиях металлургической промышленности активно ведется кампания по пересмотру норм выработки.
От пленума к пленуму решения Уральского областного комитета ВСРМ не меняются по сути: выполнение и перевыполнение производственной программы, выполнение и перевыполнение заданий по себестоимости, улучшение качества продукции и доведение брака до минимума…
Важнейшим источником повышения интенсивности труда являлось социалистическое соревнование, ответственность за организацию которого партия возложила на профсоюзы. В решениях пятого пленума Уральского областного комитета металлистов говорилось: «Мобилизация масс должна идти по линии:
а) поголовного вовлечения рабочих и служащих в ударные бригады, производственные коллективы, следствием чего будет переход всех заводов на ударные уставы;
б) развертывание работы изобретательства и правил премирования на основе новых коллективных договоров;
в) борьба за лучшую трудовую дисциплину, созыв специальных совещаний по поводу прогульщиков, их жен, постановка на обсуждение общих собраний рабочих-прогульщиков, рвачей, пьяниц, принимая меры союзного воздействия.
…Пленум одобряет решения президиума областкома о вызове на соревнование черной металлургии Юга с черной металлургией Урала и обязывает фабрично-заводские комитеты развернуть работу по разъяснению массам значения соревнования».
Четырнадцатого июня 1929 года по инициативе Заира Тагирова из Красноуральска был заключен первый в меднорудной промышленности Урала хозяйственно-политический договор между горняками Компанейского (Красногвардейского) рудника и рудника им. III Интернационала в Нижнем Тагиле. В договоре предусматривалось создание хозрасчетных бригад как важнейшей формы социалистического соревнования. Соглашение предусматривало экономию материалов, электроэнергии и повышение производительности труда.
В мае 1931 года доменщики Златоустовского металлургического завода выступили с инициативой начать всеуральскую «перекличку домен». Она превратилась в соревнование «За лучшую домну Советского Союза». В постановлении президиума Уралобкома ВСРМ от 2 августа 1932 года «О конкурсе домен» отмечалось: «Чрезмерное отставание Уральской черной металлургии требует поголовного включения всех заводов и всех работающих металлургов в борьбу за лучшее выполнение встречных промфинпланов заводов, лучшее качество работы доменных цехов и доменщиков».
Резолюция второго объединенного Пленума ЦК и ЦБ ИТС ВСРМП о перевыборах низовых союзных организаций металлургической промышленности предлагала: «Всю перевыборную кампанию завкомов и цехкомов провести под лозунгами: выполнение и перевыполнение промфинплана, ликвидация обезлички в производстве, правильная организация труда технормирования и окончательное уничтожение уравниловки в заработной плате, внутри промышленного накопления -–снижение себестоимости, улучшение качества продукции и уменьшение брака, поднятие производительности труда и укрепление трудовой дисциплины, углубление хозрасчета внутри завода и переход бригад на хозрасчет, широкое внедрение сменно-встречных планов…»
К концу первой пятилетки был завершен «официальный» разгром правой оппозиции в профсоюзном движении. На нее теперь можно было свалить всю вину за неудачи в социалистическом строительстве. Еще в начале 1930 года пленум обкома профсоюза металлистов озабоченно констатировал, что «в первом квартале второго года социалистической пятилетки уральская металлопромышленность с поставленными задачами партии и правительства не справилась вследствие выявившегося вредительства в промышленности со стороны отдельных контрреволюционных элементов инженерства, стремящегося дезорганизовать плановую работу и сорвать намеченные темпы социалистического строительства, направленного к искусственному созданию узких мест в производстве, искусственной задержке в выполнении наиболее важных заказов».
А уже в середине 1931 года первый областной съезд Союза рабочих металлургической промышленности с удовлетворением констатирует, что «Союз уральских металлистов в условиях ожесточенной классовой борьбы решительно дал отпор всем агентам классовых врагов, пытавшихся сорвать строительство социализма, что явилось результатом растущей активности рабочего класса…»
Профессиональные союзы «целиком» стали государственной структурой. В июне 1933 года произошло слияние Народного комиссариата труда, его органов, с профсоюзами. В ведение профсоюзов передавалось непосредственное управление государственным социальным страхованием и охраной труда. В их распоряжение перешла также сеть санаториев и домов отдыха общесоюзного значения. Были расширены права профсоюзов и в области контроля. Они играли роль низовых органов Наркомата рабоче-крестьянской инспекции на предприятиях. Профсоюзные организации производственных коллективов стали осуществлять контроль над рабочим снабжением, культурно-бытовым и медицинским обслуживанием рабочих, жилищным строительством, общественным питанием, детскими учреждениями.
Хроника событий
1933 г., декабрь – предприятия Урала включились в производственный поход имени XVII съезда партии за досрочное выполнение плановых заданий.
1934 г., 17 января – постановлением ЦИК СССР Уральская область разделена на три: Свердловскую, Челябинскую и Обско-Иртышскую.
1934 г., 5 сентября – IV пленум ВЦСПС принял решение о разукрупнении профсоюзов. Профсоюз черной металлургии был разделен на три: металлургов центральных, южных и восточных районов.
1935 г., ноябрь – Всесоюзное совещание стахановцев.
1936 г., 18 января – окончено строительство первой очереди Первоуральского новотрубного завода.
1938 г., 3 октября – постановлением президиума ЦИК СССР из состава Свердловской области выделена Пермская область.
1938 г., декабрь – по предложению Политбюро ЦК ВКП(б) учреждена высшая степень отличия за исключительные достижения в хозяйственном и культурном строительстве – почетное звание Героя Социалистического Труда.
1939 г. – во Всесоюзное социалистическое соревнование рабочих ведущих отраслей включились металлурги и работники меднорудной промышленности и железорудных предприятий.
1940 г., 25 июня – Новотагильский металлургический завод выдал первый чугун.
1940 г., 26 июня – издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».
Все выше, и выше, и выше…
Отсутствие глубоких научных разработок и соответствующих рекомендаций по проблемам организационного строения профсоюзов, взаимоотношений «центра» с первичными организациями приводили к тому, что вся практическая работа проводилась вслепую, методом «проб и ошибок». Происходили частые организационные перестройки профсоюзов. К 1931 году количество профсоюзов удвоилось, их стало 47. ВЦСПС постановлением пленума от 5 сентября 1934 года потребовал еще одной организационной перестройки всего союза. Ее объясняли значительно возросшими задачами профсоюзов, расширением их функций. Было предложено провести «разукрупнение» профессиональных союзов. В стране было создано 154 профессиональных союза, к 1939 году их число достигло 168.
Структурные изменения профсоюзных органов должны были создать условия для более эффективного руководства низовыми звеньями профсоюзов, укрепить связи с рабочими и служащими. Ставилась задача – изжить канцелярско-бюрократические методы руководства, оперативно руководить социалистическим соревнованием, направлять рабочих на борьбу за достижение все более высоких производственных показателей…
Вследствие «разукрупнения» был образован профсоюз рабочих горной металлургии восточных районов с Центральным комитетом в Свердловске. Он объединял 122 тысячи рабочих и служащих металлургических предприятий Башкирии, Пермской, Новосибирской, Свердловской, Челябинской и Читинской областей. Поэтому днем рождения Свердловской областной организации горно-металлургического профсоюза России (ГМПР) и принято считать этот день – 5 сентября.
«Разукрупнение» же профсоюзов проводилось с одной целью: усилить их мобилизационные возможности по выполнению второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР на 1933—1937 годы. Председатель ВЦСПС, а до этого лидер профсоюза металлистов, Н. М. Шверник давал жесткие и категоричные установки на ближайшую перспективу: «Отныне работа каждой профорганизации будет оцениваться в зависимости от того, в какой мере она сумеет организовать на предприятии стахановское движение… Профсоюзники, не сумевшие обеспечить руководство стахановским движением, должны быть изгнаны с профсоюзной работы».
Казалось, в стране с названием «Советский Союз» люди только тем и живут, чтобы соревноваться друг с другом, поднимать планку производственных достижений. В начале 1933 года ВЦСПС совместно с Наркоматом тяжелой промышленности и ЦК ВЛКСМ объявил Всесоюзный конкурс на лучшие показатели в освоении новой техники. Уральский совет профсоюзов и ЦК профсоюза металлургов Урала организовали конкурсы доменщиков, медеплавильщиков, угольщиков…
По итогам июня 1933 года доменный цех Нижнетагильского завода был признан лучшим на Урале, а вторая доменная печь стала лучшей в стране. За победу во Всесоюзном конкурсе среди коллективов доменных печей нарком тяжелой промышленности СССР Серго Орджоникидзе премировал начальника доменного цеха В. Х. Шалаева и мастера П. Н. Куликова легковыми автомобилями. Тагильские доменщики победили и в последующих двух конкурсах.
Орджоникидзе, принимая 26 декабря 1934 года в Москве лучших металлургов страны, так отозвался о достижениях тагильчан: «Говорили, что на малых печах нельзя дать хороший коэффициент, а нижнетагильский завод дал на доменной печи коэффициент 0,86. Надо поднять на щит тех, кто ведет эту печь, и показать их стране». А в Америке тогда коэффициент использования полезного объема доменной печи составлял от 0,87 до 1,05.
С конца 1933 года 650 предприятий металлургического комплекса Урала включились в производственный поход имени XVII съезда партии за досрочное выполнение плановых заданий.
В 1935—1936 годах на Среднем Урале получило прописку и стахановское движение, повлекшее за собой немало трудовых починов. Профсоюзные организации проводили на заводах и рудниках совещания по распространению опыта Алексея Стаханова. Инициаторами стахановского движения в меднорудной промышленности стали забойщик рудника им. III Интернационала И. Полозков и бурильщики Красногвардейской шахты Х. Гумаров и П. Киселев, которые производственные нормы перекрывали в 2—4 раза.
В 1938 году на Красногвардейском руднике по инициативе забойщика А. Баталова началось движение за скоростные проходки капитальных горных выработок. По графику цикличной работы А. Баталов прошел 84,3 п/м штрека при обычной проходке 18-20 п/м. Это был рекорд на шахтах Урала. Опыт передовиков становится достоянием всех. Областная газета «Уральский рабочий» печатает большую статью «Метод Баталова – всем рудникам». Особенно популярным в предвоенные годы стало «Янкинское движение». Оно распространилось по всей стране. И. Янкин, забойщик Красногвардейской шахты стал инициатором многоперфораторного обуривания забоев. Производительность труда у него составила более 1000 процентов. Его метод работы изучался в вузах страны. «Металлургиздат» выпустил книгу «Метод Семиволоса – Янкина на медных рудниках Урала». В 1940 году в Красноуральске было проведено Всесоюзное совещание горнодобывающих отраслей, на котором всесторонне рассматривался опыт работы И. Янкина. А шахта «Красногвардейская» в том же году была признана лучшей шахтой страны с вручением ей на вечное хранение Красного Знамени газеты «Правда».
По инициативе рабочего Мариупольского металлургического завода им. Ильича М. Мазая среди сталеваров развернулось соревнование по профессиям за высокие съемы стали. Одиннадцатого января 1936 года на металлургических заводах Урала прошли стахановские сутки, что позволило задание по выплавке чугуна выполнить на 135 процентов, стали – на 123 процента, по производству проката – на 154 процента.
В результате стахановской пятидневки горные цеха и обогатительные фабрики Уральского асбестового комбината выполнили план на 164 процента.
С декабря 1935 по апрель 1936 года число стахановцев-металлургов в Свердловской области выросло с 11322 до 16882 человек. Массовое движение новаторов, естественно, вызвало к жизни и вопрос о совершенствовании технического нормирования. Старые нормы на фоне рекордных цифр ударников казались заниженными. В связи с этим в промышленности были пересмотрены проектные мощности оборудования и разработаны новые технические нормы.
Движение новаторов, развернувшееся на Урале и по всей стране, способствовало дальнейшему освоению техники, новых производств. В результате второй пятилетний план промышленность Урала выполнила за 4 года и 3 месяца. Особенно крупные успехи по традиции были достигнуты в металлургии. За вторую пятилетку намечалось довести коэффициент использования доменных печей до 1,20, 1,18. Это позволило (по стране в целом) дополнительно дать 54,5 млн. тонн чугуна. Съем стали с квадратного метра площади мартеновской печи Уральские сталеплавильщики в 1936 году довели до 4,86 тонн. А в 1939 году всего лишь два Уральских завода – Кировоградский и Красноуральский – давали половину всей черной меди, производимой в стране.
Кто-то, возможно, назовет этот всеобщий трудовой порыв, когда люди во имя общих интересов жертвовали личными, массовым гипнозом; кто-то скажет, что над всем тогда довлел страх быть уличенными в «недостаточной преданности делу партии»; кто-то полагает, что советские люди совершали трудовые подвиги в надежде еще успеть пожить «человеческой жизнью…» Мне кажется, что большинство из них искренне верили в это самое «светлое будущее», «царство разума и справедливости» и с неистовой одержимостью стремились скорее его построить. Завидовать только можно этой вере и чистоте помыслов.
Лирическое отступление
Читал «Дворянское гнездо» Тургенева. Сколько поэзии, сколько тихой грусти, безнадежной русской печали! В конце чуть не плакал.
Затем вышел на улицу. Солнце садилось, люди куда-то спешили. Только что я был в совершенно ином, далеком, но таком родном мире. Только что был во власти страстей, которые полтораста лет назад волновали людей, во власти поэзии запущенной, заброшенной дворянской усадьбы, во власти русских церквей…
И вдруг я в новом мире, который вижу, вдыхаю, ощущаю, осязаю. Нет святой Руси, нет этого истинно русского, веками складывавшегося уклада жизни и потому особенно дорогого, любимого, окутанного поэзией древности и старины…
Через нас течет и в нас соединяется непрерывное время. И мы – в вечном переплетении реального и вымышленного, настоящего и прошлого, искусства и жизни. Истории нет – есть одно непрерывное, живое течение жизни. Смотришь вверх по течению и видишь: человек не тот. Там – мятущаяся, неуспокоенная, ищущая душа. Там – великий человеческий дух – страстный, мятежный, стремящийся найти свой смысл, свое назначение, свою суть. Там – огромная внутренняя сила, порожденная верой – верой в Христа, верой в матушку-Русь православную. Здесь – безверие, духовная спячка. Ярких проявлений человеческого духа все меньше. Больше подлости, обмана, жестокости. Куда плыть?
В юности я не раз сожалел, что поздно родился. Мечтал жить в девятнадцатом веке. По духу, по какой-то особой поэтической ауре это время безумно влекло к себе, да и сейчас влечет. Но мне никогда, даже когда ничего не было известно о массовых репрессиях, не хотелось жить в 30-х годах 20-го века. От хрестоматийных трудовых побед советского периода, от нескончаемых рекордов и «покорения новых вершин коммунизма» веяло чем-то фальшивым, неестественным… А я рос у бабушки в деревне, рос, окруженный любовью и душевным теплом людей, у которых в груди билось прекрасное, доброе сердце, но никак не железный «пламенный мотор». Когда же были обнародованы факты кровавого массового террора 30-х, я долго себя чувствовал очень подавленным. Мне было страшно и обидно. Страшно потому, что я физически чувствовал тот страх людей из прошлого, когда за ними в любой момент могли прийти… Обидно – что ничего уже в этом прошлом изменить нельзя.
Казнить нельзя помиловать
«Земля прозрачнее стекла,
И видно в ней, кого убили
И кто убил: на мертвой пыли
Горит печать добра и зла.
Поверх земли мятутся тени
Сошедших в землю поколений…»
(Арсений Тарковский)
Впервые волна репрессий коснулась уральцев в конце 20-х. В 1929 году началась фабрикация дела Уральского инженерного центра. По этому делу было арестовано практически все инженерное руководство, ведущие уральские ученые. Следующая волна репрессий на Урале прошлась по партийным советским профсоюзным и хозяйственным руководителям (1936—1938 годы). Они проводились под знаком борьбы с приверженцами «правого» и «левого» оппозиционных блоков в коммунистической партии, к которым применялись уже более суровые методы наказания вплоть до смертной казни.
В 1937—1938 годах были арестованы и многие профсоюзные лидеры заводов.
Естественно, полной информации о масштабах репрессий на Урале пока нет. Известно лишь, что в 1936 году в Свердловской области было арестовано 2428 человек, в 1937 – 28724, в 1938 – 17016. Весь ужас происходящего в 30-е годы заключался в том, что люди не могли чувствовать себя спокойно, даже будучи преданными коммунистами, не щадящими ни сил, ни здоровья ради построения с социализма. Любого могли обвинить в «недостаточной политической зрелости», в малодушии и беспечности.
Из воспоминаний Е. С. Журавлева, члена КПСС с 1927 года, ветерана труда Нижнетагильского металлургического завода им. В. В. Куйбышева:
« В те годы газеты были полны сообщений о разоблачении все новых и новых «врагов народа». Я, признаться, верил, подобно большинству моих товарищей, в безоговорочную вину «разоблаченных». Но однажды, к своему вящему удивлению, и сам оказался заклейменным как враг народа. Получилось это совсем просто. В сентябре 1935 года меня вызвали в городское управление НКВД. Думал, по делу. Ан дело-то, оказалось, завели на меня. Арестовали, как только пришел в управление.
Посадили, обвинение предъявили совершенно нелепое – в подделке партийного стажа. Следователь Зайцев, прокурор Шубин и судья Клещев, несмотря на мою очевидную невиновность, осудили меня на два года лагерей. Первые шесть месяцев отбывал в тагильской тюрьме и в колонии на Красном бору, потом отправили на строительство канала Москва – Волга. В каких нечеловеческих условиях нам приходилось жить, трудно передать, даже вспоминать сегодня о том унизительном состоянии не хочется. И не давало покоя сознание своей полной невиновности. Жена моя, Анастасия Федоровна, тоже никак не могла смириться с судебным произволом. Хотя следователь угрожал ей, обещая отправить «вслед за мужем», жена написала письмо Сталину и Крупской. Сталин ничего не ответил, а Надежда Константиновна вмешалась в мою судьбу. Благодаря ее заступничеству, меня реабилитировали, восстановили в партии.
Теперь-то я знаю, что оказался, образно говоря, едва ли не «баловнем судьбы». Уже после моей реабилитации и возвращения на завод имени Куйбышева были арестованы и объявлены врагами народа в 1937 году главный инженер предприятия Миронов, начальник кузнечно-механического цеха Штифт, начальник электроремонтной мастерской Зубрицкий, начальник электроцеха Саватин, работники отдела организации труда Горбунов, Конев, Яльцев, главный инженер Новотагильского завода Скрипник.
Большинство из репрессированных так и сгинули в лагерях, другие вернулись инвалидами. Сталинские репрессии калечили не только конкретные судьбы, но и уродовали нравственное сознание нашего народа, подрывали экономику. Ведь во «враги народа» попадали, как правило, не лодыри и разгильдяи, а наиболее авторитетные, толковые и добросовестные руководители и рабочие. Не сразу и не всегда удавалось найти им равноценную замену, цеха лихорадило, падало производство. В особенности ясно это видно на примере нашего Высокогорского железного рудника, когда во многом необоснованные репрессии, аресты директора рудоуправления Давыдова, секретаря парторганизации Потаскуева, других ведущих специалистов горного дела отрицательно повлияли на организацию процесса добычи железорудного сырья и поставили коллектив тагильских горняков в крайне тяжелое положение…»
Каждый должен был, по рассуждению Сталина, чувствовать за собой какую-нибудь вину. Только тогда, полагал он, все будут землю копытами рыть, чтобы постоянно доказывать партии свою преданность и готовность свершить невозможное ради светлых идеалов социализма. И когда кого-то «вырывали» из рядов строителей коммунизма, другие еще самоотверженнее принимались за работу. Авось пронесет… Как-то в южной степи мне довелось наблюдать заклание барана. Когда тащили его из отары, овцы еще беспокоились, волновались. Но уже через считанные минуты, когда их «соплеменник» с перерезанным горлом еще дергался в конвульсиях, они забыли о нем и каждая стала заниматься своим делом – кто травку пощипывать, кто почесываться друг о друга… Одним словом – «круги на воде» сошлись, и будто ничего и не было.
И так до следующего барана…
Репрессии 30-х годов у меня почему-то ассоциируются именно с той картиной. Народ самоотверженно борется за досрочное выполнение производственных планов, неожиданно кого-то из его рядов вырывают и неизвестно куда увозят. А все даже боятся обсуждать: «За что? Почему?» И делают вид, что ничего не случилось, и с новым трудовым порывом – вперед. В этом отношении показателен «Отчетный доклад президиума ЦК союза металлургов восточных районов» от второго февраля 1936 года, с которым выступал председатель ЦК тов. Громилин. Вот еще характерная черта того времени. В архивах даже не удалось обнаружить как по имени звали этого председателя ЦК. Везде – или тов. Громилин или просто – Громилин. Первое, чему поражаешься, знакомясь с докладом (но это уже небольшое отступление от темы), какому-то параллельному, независимому друг от друга существованию плана мероприятий и конкретных реальных дел. Сегодня то же самое. Привык русский человек все делать как получится и меньше всего сверять свою работу с какими-то бумагами, «генеральной линией»…
«Мы разработали неплохие мероприятия,-- читаем в докладе,-- на заводах проведена немалая работа по этому поводу. Новая беда заключалась в том, что эта работа проводилась кампанейским порядком, не было системы и повседневной борьбы за реализацию этих мероприятий. Мы научились разрабатывать неплохие мероприятия, выносить хорошие резолюции, но еще не научились быстро проводить их в жизнь… Все еще преобладает кампанейщина, штурмовщина, только отдельные заводские комитеты начали заблаговременно разрабатывать планы своей работы и то в период проведения стахановских суток и пятидневок» А в целом все в профсоюзной организации металлургов идет будто своим чередом. ЦК союза старался, как и призывал тов. Сталин, «чутко и внимательно относиться к жалобам и заявлениям рабочих», «изживать в аппарате элементы бюрократизма», с большей ответственностью относиться к решению вопроса «ликвидации неграмотности и технической учебы на заводах…» Отмечается и то, что «клубы еще не стали центром коммунистического воспитания, и содержание клубной работы не соответствует возросшим запросам масс». О том, что кого-то из товарищей уже арестовывают, пока ни слова. Ну и что? Арестовали, круги на воде разошлись, героические будни уральцев-металлургов продолжаются.
Поражает и другое – условия, в которых ставили трудовые рекорды свердловчане. Это только то, что отражено в докладе: «…Отсутствие механизации трудоемких процессов, загроможденные рабочие площадки… В ряде случаев цеха пущены в эксплуатацию без бытовых помещений и вентиляционных установок. Санитарное состояние цехов также отвратительно, уборка производится по большим праздникам. Окна покрыты большим слоем грязи и пыли, в результате чего пропускают света не более 10—20 процентов, искусственные осветительные устройства не обтираются. В душевых, раздевалках и уборных невыносимая грязь, а наша санитарная инспекция туда заглядывает очень редко, а то и совсем не заходит. Во всех горячих цехах вследствие плохой подготовки к зиме сквозняки. Вредные цеха в ряде случаев не изолированы от менее вредных...» И вот что еще характерно. Просто несчастные случаи на производстве за 1935 год приводятся и называются полностью – 21180 случаев. А сколько людей погибло на трудовом посту – об этом сказано (якобы с деловой забывчивостью простоты) в «лучших традициях» советской пропаганды: «за 1935 год смертельные случаи главным образом идут за счет транспорта (составители, сцепщики, стрелочники, путевые рабочие) – 34,6 процента, за счет доменных цехов – 22,7 процента, мартеновских – 15, 3 процента». Названы погибшие люди в процентах. Более конкретные цифры так и не приводятся. Дальше в докладе о погибших вообще ничего не говорится. Разошлись круги на воде…
Вплоть до начала Великой Отечественной войны становление профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов проходило по заданной схеме: укрепление его рядов преданными коммунистами и развитие так называемых демократических начал в его работе. В 1939 году доля коммунистов, избранных членами пленума ЦК этого профсоюза, составила 79,5 процента против 73,3 в 1937 году. Что касается «демократических начал», то их «развитию» способствовали отчетно-выборные кампании в 1937—1939 годах. Архивы бесстрастно свидетельствуют: «В прениях по отчетным докладам завкомов профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов с критикой недостатков в их работе выступило более 7,3 тысячи человек». Сколько честных, нормальных людей пострадало вследствие этой «критики недостатков», остается только догадываться.
Показателен в этом отношении первый съезд ЦК Союза металлургов восточных районов (31.08.1937 г.), материалы которого, наверняка, никого не оставят равнодушным.
По такому сценарию чистка рядов проходила не только в профсоюзных, но и в партийных, советских, хозяйственных органах.
С отчетным докладом выступает известный нам председатель ЦК Громилин. Безысходность и обреченность чувствуются в каждом слове лидера профсоюза металлургов. Идет сплошное самобичевание, или, как бы сейчас выразились, «жертва сама подставляет свою голову под топор палача». Ну ничего практически не решено, судя по выступлению Громилина, Центральным комитетом восточных районов из тех задач, которые поставил тов. Сталин: «Политическая пассивность профсоюзных органов, постепенный отход от разрешения основных вопросов, затрагивающих кровные интересы рабочих и служащих, привели к отрыву профсоюзных органов и их руководящих работников от масс, породили политическую слепоту и идиотскую болезнь – беспечность. Многие профработники, под боком у которых орудовали заклятые враги народа, творившие свое гнусное предательское дело не только в хозяйственных органах, но и в рядах самих профорганизаций, не замечали этих врагов». И далее идут покаянные речи о том, что для союза за отчетный период стали «свойственны ослабление всей оргработы, негодные методы конструирования состава ЦК», «пренебрежение к профдемократии…» Звучат в докладе и фамилии двух членов ЦК, «разоблаченных как враги народа» -- Лебедев и Колесов… Тоже, мол, проглядели… Виноваты…
То, что металлургическое производство восточных районов Урала не выполнило обязательства, данные партии и правительству, – дать стране 60 000 тонн стали и 45 000 тонн проката – тоже виноват центральный комитет профсоюза: недостаточно сумел мобилизовать «широкие массы рабочих» на выполнение производственных программ. Основной причиной роста травматизма на производстве называется «преступная вредительская деятельность целого ряда руководителей цехов и заводов, осуществлявших многочисленные аварии с массовым травматизмом рабочих с целью озлобления против советской власти и коммунистической партии». «Подобное положение,-- отмечается в докладе,-- явилось результатом пренебрежительного отношения к этому делу самих профорганизаций, заводских комитетов…»
Во всех грехах, мнимых и настоящих, Громилин обвиняет только себя: «Надо со всей резкостью и большевистской самокритичностью отметить, что ответственность за грубейшие недостатки в профсоюзной работе целиком и полностью ложится на руководство ЦК и в первую очередь на меня как на председателя…» Человек всеми силами стремится не попасть в «сталинскую мясорубку», надеется на сочувствие, на сострадание, на понимание – дескать, сами посмотрите, я искренне признаю свои ошибки, я чего-то недопонимал, в чем-то не дорабатывал, но я не враг… Но к состраданию взывать было бесполезно. Кто-то назвал 1937 год кровавым похмельем Гражданской войны. В этот год страна готовилась к предстоящим в декабре выборам в Верховный Совет СССР. В течение года один за другим проходят лихорадочные, судорожные пленумы ЦК партии: февральско-мартовский, июньский, октябрьский. Первые секретари обкомов и ЦК союзных республик боятся соперников, они требуют санкции на аресты будущих конкурентов – 10 тысяч человек, 20 тысяч, 30 тысяч. Арест означал расстрел.
Вот небольшие отрывки из недавно обнародованных материалов октябрьского пленума ЦК 1937 года:
«Волков, секретарь ЦК партии Белоруссии.
- Просьба к тов. Мехлису – надо срочно выделить нам заведующего отделом печати ЦК. Казюк снят за связь с врагами. К тов. Стецкому тоже просьба: у нас до сих пор нет заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК. Готфрид оказался врагом, он снят с работы и арестован. С комсомолом у нас плохо. Бывший секретарь ЦК комсомола Августайтис оказался врагом.
Конторин, Архангельская область.
- Враги не дремлют. Последняя работа по указанию ЦК – это показательные процессы, а затем выкорчевывание и уничтожение врагов народа. В Архангельской области много всякой сволочи. Мы вскрыли дополнительно 10 контрреволюционных организаций. Мы просим и будем просить ЦК увеличить нам лимит по первой категории в порядке подготовки к выборам. (Лимит по первой категории означал «расстрел».) У нас такая область, что требуется еще подавить этих гадов.
Голос с места. Везде не мешает нажать.
Конторин. Мы подсчитали: человек на 400—500 не мешало бы нам лимит получить. Это помогло бы нам лучше подготовиться к выборам в Верховный Совет».
Как охотники, берут лицензию на отстрел. Фамилий – никаких, просто количество. Все требуют крови…
И у Громилина надежд практически никаких. Постановление I съезда профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов сурово и безжалостно: «ЦК союза и его председатель т. Громилин не выполнили решений февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), не уяснили характер новой обстановки и новых задач, отстали от широкого размаха социалистического строительства, оторвались от планов союза и в своей практической работе проявили политическую беспечность и слепоту.
Руководители ЦК Союза и ряда заводских комитетов грубо нарушали профсоюзную демократию, не отчитывались перед массами членов союза… Съезд постановляет: работу ЦК союза за отчетный период признать совершенно неудовлетворительной».
Громилин все еще на что-то надеется, рассказывает свою биографию. Она довольно типична для того времени: выходец из крестьян, в 13 лет ушел из дома, работал грузчиком, воевал в первую мировую войну, дезертировал, вступил в Красную гвардию. Затем работал в органах ЦК, был заместителем секретаря уездного комитета партии, заведующим окрсобесом, председателем горсовета… Казалось бы, биография безупречная. Но откуда верному большевику было знать, что пришло время, когда партия взялась за своих, самых верных… Он еще надеется что-то кому-то доказать: «Ни в каких антипартийных группировках не участвовал, наоборот, боролся с антипартийными группировками, ни с какими врагами связи не имел и не имею. Плохо боролся с врагами, об этом я докладывал здесь, на съезде. Партвзысканий не имею».
Уже в январе 1938 года профсоюз металлургов Восточных районов возглавляет Н. Ермаков. Все шло своим чередом. Разошлись круги на воде… Какое мужество нужно было иметь, чтобы просто жить в то время. А люди еще к тому же добивались фантастических производственных успехов. Удивительное поколение.
Ответственные за показатели…
Именно в эти годы, когда Сталину нужны были фанатично преданные бойцы, большое значение придается идейно-теоретической подготовке профсоюзных кадров. На Урале обучением профактива всех отраслевых профсоюзов в годы третьей пятилетки занималась Центральная школа профдвижения (ЦШ ПД), организованная при ЦК союза рабочих черной металлургии в Свердловске. Ежегодный набор составлял свыше 1200 человек.
Массированная идеологическая обработка кадров велась и на курсах и семинарах низового профактива, созданных по решению пленума ВЦСПС непосредственно на предприятиях. Только в профсоюзе металлургов на них в среднем обучалось ежегодно свыше тысячи человек.
Доминирующим в профсоюзной работе становится общественное начало. В июле 1940 года пленум ВЦСПС принимает решение сократить платный профсоюзный аппарат в два – три раза, а высвободившиеся средства использовать для улучшения культурно-бытового обслуживания членов профсоюзов, оказания им материальной помощи. Ряды профактива значительно расширились. По данным Госархива, на предприятиях союза металлургов после пленума они увеличились на 1200 человек при одновременном сокращении платных работников на 1233 человека, что позволило сэкономить 3,5 млн. рублей.
Тогда же начинается борьба за укрепление трудовой дисциплины. Чтобы наращивать индустриальную мощь страны, нужно не просто добросовестное отношение к делу, но и постоянная готовность рабочего сделать больше, чем в его силах, «через не могу» под страхом вызвать недовольство «всевидящего партийного ока». В декабре 1938 года СНК СИР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС приняли постановление «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле».
В борьбе за укрепление трудовой дисциплины профсоюзные организации широко применяли такую меру общественного воздействия, как производственно-товарищеские суды.
В ноябре 1939 года I съезд профсоюза рабочих медной промышленности СССР отметил, что производственно-товарищеские суды действуют на всех меднорудных предприятиях Урала и играют большую роль в воспитании у трудящихся социалистической дисциплины труда.
И, конечно же, проведенная ЦК профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов проверка выполнения декабрьского постановления на заводах треста «Востоксталь» показала снижение потерь рабочего времени почти в три раза. Именно в это время выходит Указ Сталина: за опоздание на работу или прогул – отдавать под суд… Для скорейшей индустриализации страны применение потогонно-дисциплинарной машины, возможно, и оправдано. Но чисто по-человечески понять трудно, когда людей унижают таким образом, ломают, стараются в зародыше заглушить проявления свободолюбия. Тем не менее, в первом квартале 1941 года на заводах треста «Востоксталь» по сравнению с тем же периодом 1939 года число прогулов уменьшилось в семь раз. На меднорудных предприятиях Урала потери рабочего времени сократились в три раза.
Социалистическое соревнование по-прежнему являлось важнейшим фактором совершенствования производства. В годы третьей пятилетки партийные и профсоюзные организации стремились сочетать коллективные и индивидуальные формы организации соревнования.
Из коллективных форм наиболее широко на Урале было распространено межзаводское соревнование. Если в 1937 году в нем участвовало двенадцать коллективов из 34 предприятий ЦК профсоюза металлургов, то к середине 1939 года – уже двадцать шесть. Индивидуальным же соревнованием к концу 1939 года на меднорудных предприятиях Урала было охвачено 40 процентов всех соревновавшихся рабочих. Весной 1939 года в стране началось Всесоюзное социалистическое соревнование рабочих ведущих отраслей. Летом этого же года в него включились металлурги и работники меднорудной промышленности Урала, осенью – трудящиеся железорудных предприятий. Через год соревнование рабочих ведущих профессий было дополнено коллективным соревнованием цехов и заводов. В Свердловской области это соревнование первым поддержали гороблагодатские горняки. Набирало силу и движение новаторов. К началу 1941 года в «опорном крае» этой формой соревнования было охвачено 79,9 процента рабочих и служащих профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов, 70,2 процента рабочих железорудной промышленности Востока.
В 1938 году в ведение профсоюзов перешла и вся работа, связанная с рационализаторством и изобретательством. В 1939 году около 1800 рацпредложений рабочих и служащих заводов треста «Востоксталь» были реализованы с экономическим эффектом в 2620 тысяч рублей. На предприятиях Урала широкое распространение получили смотры рабочего изобретательства. Завкомы организовывали слеты изобретателей и рационализаторов, конкурсы на лучшее изобретение. В результате этой работы на предприятиях профсоюза рабочих черной металлургии было внедрено в производство 740 ранее отклоненных предложений.
Как следствие вышеназванных способов повышения производительности труда – очередной пересмотр норм выработки Экономсоветом при Совнаркоме СССР в 1939 году. Большинству свердловчан новые нормы не показались завышенными. На уральских заводах треста «Главмедь» они выполнялись на 149 процентов, на предприятиях «Главмедьруда» – на 125 процентов. Кроме того, в основных отраслях промышленности были введены единые тарифные сетки, упорядочена система оплаты труда.
Окончательное огосударствление…
После того, как профсоюзам полностью были переданы функции по социальному страхованию и охране труда, по сути, и произошло их окончательное огосударствление. Ведь практически во всем цивилизованном мире роль профессиональных союзов в той же системе социального обеспечения сводится почти исключительно к законодательной инициативе в области расширения и совершенствования механизмов социальной защиты, а также к контролю соблюдения этого законодательства на предприятиях. У нас же социальное страхование государство по сути дало на откуп профсоюзам.
Опыт управления фондами социального страхования в России у профсоюзов начал накапливаться именно в 30-е годы. С ростом народного хозяйства в СССР росли и социальные отчисления.
В 1938 году за счет средств соцстраха ЦК профсоюза рабочих черной металлургии 23 тысячи человек отдыхали в домах отдыха, около 3,8 тысячи лечились в санаториях. На эти цели в 1937 году было из расходовано 9,4 млн. рублей, а в 1939 году – 9,8 млн. рублей. В 1937 году было образовано управление санаторно-профилактических учреждений ЦК союза металлургов Востока, на которое и возлагалась организация руководства сетью отраслевых домов отдыха, а также подсобными хозяйствами при них (огороды, свинарники, молочные фермы…). Бюджет управления формировался из средств, перечисляемых учредителем (ЦК Союза металлургов), получаемых от реализации санаторных путевок, а также средств, отпускаемых предприятиям ВЦСПС на образование и пополнение оборотных средств.
Что касается охраны труда (ОТ) и техники безопасности (ТБ), то и здесь была проведена некоторая реорганизация. Чтобы повысить статус этой службы, правовые, технические и санитарные инспекторы труда стали утверждаться на пленумах ЦК профсоюза. Причем соответствующими полномочиями инспектор наделялся только при сдаче специального экзамена квалификационной комиссии при ЦК союза. За 1937 год из 48 инспекторов квалификационную комиссию прошли 36, остальным 12 предстояло повторное испытание. На начало 1938 года ЦК профсоюза рабочих черной металлургии Востока располагал тридцатью правовыми инспекторами, девятнадцатью – техническими и семью – санитарными.
Именно в 1938 году инспекции ЦК на заводах стали привлекать виновников несчастных случаев на производстве не только к административной, но и к уголовной ответственности, «рассматривая в первую очередь каждый такой случай с политической его стороны». И, наверное, вполне закономерно, что после таких мер уровень травматизма на производстве стал резко снижаться. Если за первое полугодие 1937 года коэффициент частоты травматизма составлял 101,1, то за этот же период 1938 года он составил 79,3. То есть почти на 22 процента меньше стало калечиться людей на производстве.
Культуру – на службу партии…
В эти годы усиленно стала проходить и идеологизация культурно-массовой сферы. Клубные правления и библиотеки в предвоенное время в основном возглавлялись работниками, прошедшими подготовку на семинарах и курсах, в учебных заведениях народного комиссариата просвещения РСФСР и ВЦСПС. Профсоюзные организации к работе клубов и библиотеки старались привлечь как можно больше активистов. Во второй половине 1940 года их численность в учреждениях культуры профсоюза металлургов составила 1066 человек.
Как в труде, так и в повседневной жизни тогда стремились к каким-то своим «специфичным» показателям, мероприятия приурочивали к знаменательным датам. В отчетах, наряду с показателями в соцсоревновании, отмечаются успехи и в художественной самодеятельности, сравниваются с прошлыми годами. Белорецкий ДК своими силами поставил оперу «Евгений Онегин», приурочив ее постановку к столетию со дня смерти Пушкина. Зафиксировано также, что за весь 1936 год по всем заводам и клубам металлургической отрасли Среднего Урала самодеятельными артистами было организовано и проведено 742 вечера. В 1937 году отраслевые библиотеки увеличили свой книжный фонд с 368510 томов литературы до 440861 тома. Более чем на тысячу человек увеличилось и число членов специального спортивного общества под эгидой металлургов.
В 1938—1941 годах активизировалась также лекционная пропаганда среди рабочих и служащих, развитие получило и самодеятельное народное творчество. Если на 1 января 1938 года в клубах союза металлургов функционировало 214 кружков, в которых занималось свыше 5,3 тысячи человек, то на 1 января 1941 года – соответственно 616 кружков и 11,9 тысячи человек.
Возросшая угроза войны потребовала от профсоюзов больше внимания уделять и военно-патриотическому воспитанию трудящихся. Результатом этого явились соревнования за образцовую постановку оборонно-массовой работы на предприятиях.
К оглавлению
|
